Это формат т.н. «стажировки на рабочем месте». Анестезиолог-реаниматолог высшей категории Любовь Николаевна Форост проходила её в московской детской городской клинической больнице №9 им. Г.Н. Сперанского (ГБУЗ «ДГКБ №9 им. Г.Н. Сперанского ДЗМ»), в одном из лучших детских ожоговых центров страны, где занимаются лечением ожогов с 1974 г. Сегодня в России работает и федеральный детский ожоговый центр в Нижнем Новгороде, а до этого в ДГКБ №9 им. Сперанского лечили самых тяжелых пациентов изо всей страны.
Стажировка по комбустиологии (лечение ожоговых больных) была запланирована не только для расширения профессионального кругозора. Речь идет о мощном развитии направления комбустиологии в ГБУ РО «ОДКБ», триггером которого стала вынужденная ситуация, когда два года пандемии ОДКБ работала в режиме скорой помощи для всех детей региона, включая Ростов. Сегодня на стажировке в той же столичной больнице находятся реаниматолог ОДКБ Екатерина Минасова и хирург Антон Штарёв. При лечении ожоговых пациентов реаниматологи и хирурги работают рука об руку; так же и учатся.
Количество ожоговых пациентов, поступающих в ОДКБ, не прогнозируемо и каждый месяц разное. Но это значительные цифры. За недавние две недели – сразу четверо. В среднем – от двух до четырех детей в месяц. Тяжело переносят ожоги (различной этиологии) малыши. По протоколу дети до трех лет даже с 10% ожоговой поверхности минимум сутки-двое должны провести в отделении реанимации и интенсивной терапии.
- Кстати, возраст пациентов очень учитывается в ДГКБ №9 им. Г.Н. Сперанского ДЗМ. Здесь два ожоговых отделения: одно - для детей до трех лет, второе – для детей старше трех лет и до 17-ти, - отмечает Любовь Николаевна.
О самой стажировке. Важно было увидеть всё. Формат стажировки «на рабочем месте» позволяет сделать это по максимуму. Плюс постоянное общение с коллегами.
Любовь Форост:
- Важно было посмотреть на организацию медицинской помощи в целом, начиная с приемного покоя. И далее, по этапам. Скажу о ряде акцентов, которые интересовали более всего. Методы расчета и формулы, которыми пользуются коллеги-реаниматологи при оценке состояния пациента для назначения инфузионной терапии; мониторинг состояния (особенно в первые сутки). Специфика обезболивания, особенно при сочетанной травме. Использование современных перевязочных материалов. Контроль управления гемодинамикой. Особенности антибактериальной терапии (особенно при лечении электротравм, когда ожоговая площадь превышает 50-60% и речь идет о большой глубине поражения) и заместительной почечной терапии. Особенности и виды анестезиологического пособия при перевязках. (Замечу: на стажировке я неоднократно работала в подобных ситуациях как анестезиолог и параллельно имела возможность наблюдать за работой коллег-хирургов; тоже очень полезно.)
Особая тема – комплекс вопросов при некрэктомии, когда хирургическим путем убираются омертвевшие фрагменты кожи и ткани, т.н. продукты распада. Позиция коллег из ДГКБ №9 им. Г.Н. Сперанского ДЗМ: проводить раннюю некрэктомию, на вторые-третьи сутки после ожоговой травмы, что снижает риски осложнений, в т.ч. полиорганной недостаточности. Этого же принципа строго придерживаемся и мы в ОДКБ.
В ДГКБ №9 им. Г.Н. Сперанского ДЗМ прекрасно работает отделение реконструктивно-пластической хирургии для детей с последствиями ожоговой травмы. Высокий профессионализм докторов, своевременность кожной пластики позволяют минимизировать у пациентов рубцы, грубые контрактуры и пр., избавляя детей в т.ч. от различных комплексов.
- Конечно, невольно сравниваешь нашу работу, уровень профессионализма в ОДКБ с одним из лучших в стране ожоговых центров, - продолжает Любовь Николаевна. – По моему мнению, на фоне лучших мы выглядим достойно – особенно по заместительной почечной терапии, по инвазивному и неинвазивному мониторингу гемодинамики и пр. Да, в ДГКБ №9 им. Г.Н. Сперанского ДЗМ несоизмеримо выше уровень общей организации; каждый шаг: от доктора до санитарки – доведен до автоматизма; как говорится, каждый знает свой манёвр. Да, мы пока не используем современные раневые покрытия, содержащие Ag для профилактики инфекции и её лечения, а также повязки, создающие в ране благоприятные условия для их заживления и минимизации рисков развития послеожоговых рубцов и деформаций. Да, мы существенно уступаем в специализированном оснащении, необходимом именно для ожоговых пациентов. Это, например, специальные противоожоговые кровати Fluidos Redactron, на которых пациенты лежат как на облаке и не чувствуют дополнительной боли от соприкосновения ожоговой раны с поверхностью кровати. Но приобретение необходимого оснащения и оборудования для ожоговых пациентов ОДКБ – это вопрос времени. Верю, что и у нас всё это будет.
(Прим. - В основе противоожоговой кровати Fluidos Redactron лежит эффект «сухой жидкости» или «псевдо-жидкости», который создается благодаря микросферам из стекла, покрытым силиконовой оболочкой. В кровать вмонтирован модуль дегидратации. Больной, лежа в такой кровати, не ощущает веса своего тела, нет давления на поврежденные ткани поверхности тела обожженного. Кроме того, в кровати можно согревать больного, потерявшего в результате травмы кожный покров, за счет поддержания на постоянной основе температуры комфорта.)